Познать Его, и силу Воскресения Его (Флп. 3, 10)
В этот день мы вспоминаем события страшной Гефсиманской ночи, когда Иуда поцелуем предал Христа, ученики в страхе разбежались, а Петр отрекся трижды, «и запел петух» (Мк. 14. 68). А связанного Христа привели в дом первосвященника и там всем синедрионом «искали свидетельства на Иисуса, чтобы предать Его смерти» (Мк. 14. 55).
Суд был коротким, приговор был предрешен и сразу оглашен: «они же все признали Его повинным смерти» (Мк. 14. 64). Наутро Христа отвели к Пилату, римскому наместнику, который имел право выносить смертный приговор. «И первосвященники обвиняли Его во многом» (Мк. 15. 3).
Видя, колебания Пилата, который не находил никакой вины в действиях Иисуса, первосвященники «возбудили народ» криком и угрозами заставить Пилата вынести смертный приговор. «Они кричали: распни, распни Его!» (Лк. 23. 21) «Если ты отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий делающий себя царем, противник кесарю» (Ин. 19. 12). Испугался Пилат и уступил толпе, «а Иисуса, бив, предал на распятие» (Мк. 15. 15).
«И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса» (Ин.19:17,18).
Воины делили одежду Его, осыпала насмешками злобная толпа, злорадствовали старейшины и книжники, а Он молился за всех: «Отче! прости им, ибо не ведают, что творят» (Лук.23:34). А на земле померкло солнце «и сделалась тьма по всей земле» (Лук.23:44).
Страшная тьма мук и страданий на кресте Живого Бога, Который пришёл научить мир любви.
Днесь висит на древе, Иже на водах землю повесивый: венцем от терния облагается, Иже ангелов Царь: в ложную багряницу облачится, одеваяй небо облаки: заушение прият, Иже во Иордане свободивый Адама: гвоздьми пригвоздися Жених Церковный: копием прободеся Сын Девыя. Покланяемся Cтрастем Твоим, Христе. Покланяемся Страстем Твоим, Христе. Покланяемся Cтрастем Твоим, Христе. Покажи нам и славное Твое Воскресение.
Христос умер на Кресте. Каково же было апостолам, друзьям Его, всем Его ученикам пережить это?
До последней минуты они надеялись, такая развязка казалась им невозможною, немыслимою. Они ожидали чуда, которое должно было отвратить это бедствие. Но нет, неумолимая смерть разрушила все их надежды.
Не случалось ли и некоторым из нас испытать нечто подобное? Не встречались ли и на нашем жизненном пути необъяснимые события, раздирающие душу испытания, таинственные несообразности, неразгаданные задачи?
Тяжелые удары судьбы обрушиваются на нас неожиданно; среди ключом бьющей жизни вдруг является смерть, отнимает у нас самое дорогое, и мы как бы каменеем от горя. Тяжелее всего для учеников Спасителя было то, что они, по скудному своему разумению, видели в этой смерти противоречие своим ожиданиям.
Из Его Слов они поняли, что Он Сам — Жизнь и Истина, что, веруя в Него, они не увидят смерти, что Отец пребывает в Нем; как же могли они объяснить себе Его смерть?
Но может ли человек понять пути и намерения Божий? Найти причину и объяснение всякого события? Где же тогда наша вера? Только из полного мрака, из совершенной слепоты возникает вера живая и истинная.
Полное доверие к Богу является только тогда, когда мы ни осязать, ни видеть ничего перед собой не можем. Как часто наше возрождение совершается среди горя, бури, разочарования, разбитых надежд.
Умерщвлением плоти нашей, сокрушением, уничтожением нашей гордости достигается беспрекословное подчинение Закону любви.
Воскресение Христа явилось так же внезапно, как и землетрясение. Этого ожидали всего меньше — оно казалось невозможным. Но «сила Воскресения Его» освободит и вас.
Оставайтесь тверды во мраке, и свет, сила и любовь озарят вас; не отказывайтесь от надежды! Вам Он кажется мертвым, но Он вовеки живой и возлюбил вас любовью вечною. Ваша победа послужит победой и для других.
Господь проявит Свою силу в вас; люди увидят вашу веру, вашу покорность в испытании, ваше долготерпение, вашу духовную радость среди горя, ваш невозмутимый мир среди житейских бурь, и они скажут: «Вот плод, вот «сила Воскресения Его!»
Этою силою Христа, совершающейся в вашей немощи, вам дано будет исполнить даже неисполнимое и достигнуть недостижимого.
Не рыдай Мене, Мати, Мати, зрящи во гробе, Егоже во чреве без семени зачала еси Сына: востану бо и прославлюся, и вознесу со славою непрестанно яко Бог, верою и любовию Тя величающия.
В ВЕЛИКУЮ ПЯТНИЦУ
Тропарь, глас 4
Искупил ны еси от клятвы законныя / Честною Твоею Кровию, / на кресте пригвоздився, и копием прободся, / безсмертие источил еси человеком, / Спасе наш, слава Тебе.
Кондак, глас 8
Нас ради Распятаго, приидите, вси воспоим, / Того бо виде Мария на Древе, и глаголаше: / аще и распятие терпиши, Ты еси Сын и Бог Мой.
Покланяемся Страстем Твоим, Христе. Покажи нам и славное Твое Воскресение.
Так воскликнул сотник и те с ним, кто стерегли Иисуса распятого, когда в тот страшный час увидели все бывшие на месте, называемом Голгофа, что значит «лобное место». Вы об этом слышали в только что прочитанном Евангелии.
И вот, за особым великопостным богослужением, напоминающим нам о страданиях Господа Иисуса Христа, Церковь еще раз — для иных уж не в последний ли? — ставит нас перед Крестом Господним, как бы рядом с уверовавшим во Христа сотником!
Посреди храмов в эти дни Церковь водружает Крест, возвещающий о безмерной любви Бога к человеку и ко всему творению. Не отвлечённой, безличной и потому бесчеловечной любви-идее, подобно так называемой «гуманистической» любви к человечеству или к человеку вообще, к дальнему, а не к ближнему. Нет.
Церковь ставит нас перед Крестом, возвещающим о явленной на нем живой жертвенной, конкретно-личной и потому подлинно человеческой любви к каждому из нас вочеловечившегося Бога. И зовет сосредоточеннее и глубже, чем в другое, не великопостное время, задуматься над тайной дарованного нам Божественной любовью.
Некогда ап. Павел говорил: Мы приняли… Духа от Бога дабы знать дарованное нам от Бога» (1Кор.2,12). Наша вера — это также вера в Божию Церковь, которая есть новая жизнь со Христом и во Христе, вся проникнутая и движимая Духом Святым, новая жизнь в радости живого и спасительного богообщения.
Но не в личном только опыте, т.е. отдельных людей, пусть прекрасных, великих и даже праведных, а в соборном церковном религиозном опыте. В его сокровищнице в веках собиралось несметное духовное богатство.
Как лучшие жемчужины сыпались сюда слезы чистых сердец… «Затаенные чаяния, сокровеннейшие порывы к богоуподоблению, лазурные, после бури наступающие минуты ангельской чистоты, радости богообщения и святые муки острого раскаяния, благоуханные молитвы и тихая тоска по небу, вечное искание и вечное обретение, бездонно-глубокие прозрения в вечность и детская умиренность души, благоговение и любовь, — любовь без конца» (о. Павел Флоренский).
Всё это пребывает и накапливается в религиозном опыте Церкви и сейчас. Духовно приблизившись к нему, мы выйдем из ограниченности обычного человеческого опыта. Мы переступим пределы самих себя. Мы станем одним с праведниками, мучениками, святыми, апостолами, с Самим Христом. Одним с единым духовным новым человеческим родом, который обладает иным, иного качества умом — умом Христовым. И его любовью и его свободой. Здесь — достоверность соборного религиозного опыта Церкви.
Он осознан и описан в Предании Церкви. Церковное Предание — есть живая память Церкви, содержащая учение, в котором осмыслено все данное в её духовном опыте. Предание Церкви братья и сестры, это не археологический музей и не склад, не мертвый так называемый «депозит» веры, из которого на всякий случай жизни можно вытащить какую-нибудь «истину» и с филистерским убожеством самомнения навязывать ее людям направо и налево как единственно непогрешимую. Нет! Наше Предание — живая сила, присущая живому организму духовного Богочеловеческого Тела Христова. Это значит, что оно есть живое неиссякающее духовное творчество, являющееся само свидетельством движущего жизнь Церкви Духа Святого.
Отсюда нам и предстоит извлечь нужное для ответа вопрошающим нас и для ответа самим себе хотя бы только о самом существенном в нашей христианской православной вере, символизируемой Крестом Господним. О Триипостасном Боге. Пресвятой Троице, единосущной и нераздельной. О предвечном Слове, Божественном Логосе, Сыне Божием, во Иисусе Христе принявшем человеческое естество.
Об истинном Боге и истинном Человеке, соделавшем спасение всех людей Своими страданиями духовными, в Гефсимании (вспомните моление о чаше) и телесными, на Голгофе, на Кресте.
Не только для иудеев тайна Креста была соблазном. И не только язычникам почти две тысячи лет назад она казалась безумием, как писал об этом ап. Павел (1 Кор.1,23).
Сколько людей в наше время относятся к ней также. При том среди них есть много видящих и чтущих в лице Иисуса Христа самого совершенного человека. Вот — человек, истинный Человек — восклицают они, подобно Пилату. Но почему же еще и Богочеловек? Но почему и каким образом Спаситель?
Даже если и поверить, что во Христе Сам Бог соединяется с человеком, как понять конкретную связь между всем, что пережил на земле Богочеловек, прошедший через все человеческие скорби и смерть, — и мной, моим избавлением от зла или спасением? спрашивают они. Наконец, что такое зло, от которого так странно-таинственно спасает меня Христос.
Уже упоминавшийся наш замечательный писатель Достоевский не так давно в смятении восклицал: «Кто из нас по совести знает теперь, что есть зло и что есть добро?» Путаница понятий о зле и добре сейчас привела к грозному нарастанию зла вокруг нас повсюду, во всем мире. Так что, кто же из нас, положа руку на сердце, не может повторить эти слова, но и может быть ещё более страшные слова — Николая Васильевича Гоголя, записанные в его «Дневнике» в 1846г.: «Грусть от того, что не видишь добра в добре». Однако мы должны знать, что зло и что добро. Потому что жаждем жизни в добре, а не во зле.
Говорят, что зло — это бедность, неравноправное положение в обществе, тяжелые условия труда в условиях эксплуатации одним человеком другого. Зло — это болезни, всяческие страдания. Всё это так. И хвала тем, кто стремится улучшить общественные условия жизни и уменьшить страдания от них.
Всё это верно — но относительно верно. Конечно, страдание способно раздавить человека. Оно озлобляет. Оно может уничтожить в нас чувство смысла жизни, темное, злое страдание… Но разве не бывает другого страдания, светлого, очищающего, возвышенного, просветляющего человека? Пройдитесь по палатам какой-нибудь больницы, присядьте у койки в каком-нибудь раковом корпусе… И сколько вы увидите там страданий не к смерти, а к жизни, страданий, в которых человек может не только пасть, но и возродиться и очиститься.
Это значит, что зло происходит не из внешних условий, хотя может быть связано с ними чрезвычайно тесно. В одинаковых социальных, общественных отношениях своего времени жили два брата — Каин, сделавшийся братоубийцей, и Авель, ставший кроткой, несчастной его жертвой…
Нравственный первофеномен — отнюдь не социального и не биологического происхождения. Зло — как и добро — имеет экзистенциальный центр. Христос учит:»…извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, непотребство, убийства, кражи, лихоимство, злоба, коварство, непотребство, завистливое око… все это зло извнутрь исходит и оскверняет человека» (Мк. 7,21-23).
Зло — как и добро, связаны с тайной свободы. Не той свободы, которую иногда понимают как «необходимый продукт исторического развития» и как «сознание естественной необходимости». В такой свободе нет никакой тайны и… никакой свободы. Зло, как и добро, связаны с тайной свободы, которая есть творческая сила духа, с самоопределение личности из глубины ее духовной природы, т.е. сверхрационального начала.
Зло и добро связаны, иначе говоря, с метафизической глубиной жизни, Спасение человека, совершенное Новым Адамом, Христом для всего человечества свободным подвигом Богочеловека, есть освобождение каждого отдельного человека от подвластности нравственному и ещё более глубокому, радикальному злу, как мы, христиане, понимаем его. Каждым отдельным человеком спасение свободноже усвояется в личном подвиге веры.
Обратившись к чудесной сокровищнице живого Предания Церкви и по слову св. Афанасия Великого «из многого взяв немногое», мы и постараемся в нескольких беседах, во время предстоящих воскресных великопостных богослужений, найти посильное разъяснение этим самым важным для всех нас вопросам нашей веры.
В центре её — исповедание одним из апостолов от лица всех апостолов и, значит, всей Церкви: «Ты еси Христос, Сын Бога Живаго» (Мф.16,16), Как это похоже на крик сердца поверившего во Христа сотника и стоящих с ним у Креста: «Воистину Он был Сын Божий» (Мф.27,54).
И мы с вами, братья и сестры, не должны и не будем стоять перед воздвигнутым здесь Крестом Господним в унылом изнеможении ума, с сознанием своей беспомощности, в немом, совсем непонимающем великой тайны Креста благоговении! Наше исповедание Христа, Сына Божия и всего дарованного Им людям, может быть и должно быть таким же уверенным, ясным и горячим. Каким оно было у апостола и у сотника.
То, что узнаем мы от Церкви о Христе распятом, может дать и дает силу и радость такого исповедания Христа. И с ней — другую радость: благоговейно поклоняясь Кресту, всегда отходить от Него, как отходил от него тогда евангельский сотник, вдруг все понявший, потрясенный, просвещенный и спасенный… Увидевший в Христе всю правду жизни и весь её светлый смысл. Аминь.
Протоиерей Всеволод Шпиллер
Сотрите также: